Когда Чжоу вернулся домой утром, Цянвэй по традиции устроила ему скандал. Он устал так, что был готов заснуть за кухонным столом, но верная подруга не отставала, пытаясь добиться от него вразумительного ответа, где он был, хоть Чжоу пару раз сказал, что на работе, и не врал. Когда он окончательно убедился, что спать ему не дадут, он выпил кофе и поехал в Ванцзы, пару раз чуть не заснув за рулем.
Вечером была поставка, до этого времени нужно было хоть как-то отдохнуть. При этом мышцы так и не отошли после тренировки, и спина ныла так, что хотелось выть. Чжоу был готов проклинать свою жизнь, но до того момента, как его накормили завтраком в отдельном кабинете, а потом пришла одна из девиц, умевшая хорошо делать массаж.
Общий сбор был объявлен в Ванцзы к восьми вечера, то есть на отдых у Чжоу оставался почти целый день. Он договорился с Юем и Цхао, что они сами заберут Сантану, поспал пару часов, потом позвал девочек. Они, в отличие от Цянвэй, всегда были показательно рады его видеть. Они умели все, что он хотел, чтобы они умели, они не спрашивали, где он шлялся всю ночь, и какие у него отношения с Сантаной, леди Грей и прочими женщинами, находившимися в его окружении, и за это он уже их любил.
Ванцзы был необходим триаде именно для таких случаев: здесь можно было расслабиться и забыться. Сюда можно было просто прийти, и дальше за тебя сами решат, чего тебе не хватает для счастья: женщин, алкоголя, травы, снега, внимания, отсутствия внимания или просто возможности отоспаться. Здесь не нужно думать о том, какой придумать повод девушке, чтобы она пошла с тобой, здесь достаточно оставить ей чаевые. И день, начинавшийся так паршиво, уже к обеду казался почти выходным. Чжоу отдыхал в компании двух девушек, одна из которых была смуглой длинноногой филиппинкой с чувственными губами и умелыми руками, а вторая – изящной гибкой кореянкой, которая могла показаться скромницей, но лишь на первый взгляд. Филиппинка называла себя Роуз, и в этом было что-то символичное*. Имени кореянки Чжоу не запомнил.
Эти девушки ему нравились, потому что с ними было все понятно. С ними не нужны были отношения, поэтому от общения с ними оставалось только животное удовольствие. Они не ждали дома с разборками, они не сводили с ума внезапной пошлостью при исполнении совершенно другой работы.
Последняя мысль относилась к Сантане, Чжоу заметил, что мысли о ней становятся навязчивыми, и он сам не ожидал, что так разозлится из-за её выходки на дежурстве. Если бы это был кто-то другой из сорок девятых, лег бы рядом с нападавшими без лишних вопросов и уговоров. Сама просилась дежурить, потом вела себя так, будто готова в любой момент встать в одну шеренгу с девицами, работавшими в «Пионовом павильоне». Его бесило, что он увидел в ней эту незнамо откуда взявшуюся пошлость, которая сейчас казалась отталкивающей. Какого хрена, она просто человек из его команды, почему она должна соответствовать ещё каким-то критериям? Достаточно косяков с дисциплиной, так пусть хоть голая ходит. И сейчас все это могло гореть синим пламенем, потому что во время заслуженного отдыха все это ни к чему. От кожи Роуз приятно пахло корицей.
В какой-то момент четыреста двадцать шестой потерял счет времени, в итоге без пятнадцати восемь он спал крепким богатырским сном в одном из кабинетов в Ванцзы. Чжоу лежал на шелковых подушках, уткнувшись лбом в смуглое плечо филиппинки и положив руку на грудь лежавшей с другой стороны от него кореянки. Одежда была разбросана где-то в пределах этой комнаты, сам же Чжоу не был прикрыт даже одеялом, правда, лежал все же на животе.
*Цянвэй -蔷薇 – роза.
